Интроспекция
Введение
Интроспекция как метод психологии появилась, фактически, с появлением самой психологии. Долгое время оставаясь единственным или ведущим методом, она важна и в современности: интроспекция используется, является предметом изучения, о ней пишут, хотя, несомненно, позиции самонаблюдения в ХХ веке существенно ослабли. Это
связано, в основном, с тем, что в начале века традиционная интроспективная психология столкнулась с рядом сложностей в своем развитии, вызванных появлением новых научных знаний о принципах фунициклирования психики и психического вообще. Встал вопрос об области применения интроспекции, об объективности, научности полученных этим методом данных. Возможным вариантам выхода из кризиса и посвящена эта работа.Основная цель данного реферата - обзор точек зрения различных авторов по поводу места интроспекции в системе методов психологии, применимых для их реализации в современной науке. В реферате рассматриваются работы ведущих психологов советского периода (Л.С.Выготского, Б.М.Теплова, С.Л.Рубинштейна), приводится точка зрения ведущих современных преподавателей психологии (Ю.Б.Гиппенрейтер). В целом реферат посвящен рассмотрению данной проблемы в отечественной психологии,в конце работы приводится очень краткий обзор основных положений западной науки, касающихся психологии, исключительно для сравнения.
В качестве источников использовались основные сочинения ученых, посвященные в целом проблемам общей психологии.
Поскольку понимание самого предмета исследования во многом определяет его методологию, то, по мере необходимости, в реферате дается сначала понимание ученым самих психики и сознания, а также его основные требования к методологии вообще, после чего рассматриваются собственно проблемы интроспекции как метода.
Интроспекция (самонаблюдение) как метод изучения сознания
Начнем рассмотрение проблемы со взглядов Ю.Б.Гиппенрейтер, поскольку в ее работах хорошо показана история кризиса самонаблюдения.
Итак, на рубеже веков казались несомненными два преимущества интроспекции:
1) В сознании непосредственно отражаются причины действия субЪекта, доступ к которым открывается интроспекцией;
2) Результат интроспекции - знание о психике без искажений, так как процессы непосредственно воспринимаются такими, какие они есть.
Таким образом, не принималась во внимание бессознательная часть психики, что вело к ущербности психологической науки. Кроме того, попытки обобщения частных данных о конкретных психических процессах, наполненных различным содержанием, приводили к противоречиям. Как следствие, вскоре встал вопрос о том, как можно пользоваться методом интроспекции для получения более достоверных данных.
Появились и новые проблемы. Оказалось, что нельзяодновременно полноценно переживать что-либо и одновременно наблюдать за этим. Таким образом, был сделан вывод, что для полной интроспекции необходимопрервать акт, подлежащий исследованию, и исследовать его по впечатлениям, оставленным в памяти. Итак, отражение действий в психике идет не непосредственно, а через память, что противоречит первому утверждению об интроспекции, господствовавшему в начале века.
Из сказанного можно сделать вывод, что, оставаясь в памяти и затем извлекаясь из нее, информация искажается, т.е. и второе положение оказывается неверным.
Мнение Ю.Б.Гиппенрейтер заключается в следующем. Она разводит понятия "интроспекция" и "самонаблюдение". По ее мнению, при интроспекции имеет место рефлексия в том смысле, как ее понимал Дж.Локк ("психическое наблюдение за психическими процессами"
[цит. по: 2] ). Она является основным источником научных знаний в психологии сознания. Самонаблюдение же является непосредственным постижением фактов психической жизни. Однако и здесь появляются те же проюлемы, что и на рубеже веков.Ю.Б.Гиппенрейтер предлагает следующее решение. По ее мнению, раздвоение сознания на наблюдающее и наблюдаемое все же возможно, но при этом в сам процесс вносятся искажения. Однако, по ее мнению, результаты интроспекции могут быть проверены объективными данными, полученными в результате проведения экспериментов. Поэтому Гиппенрейтер вводит термин "моноспекция", который объединяет интроспекцию и "экстраспекцию" - термин, введенный Б.М.Тепловым и обозначающий объективный отчет испытуемого о наблюдаемых им процессах, происходящих во внешнем мире.
На наш взгляд, решение проблемы, предложенное Ю.Б.Гиппенрейтер не может быть удовлетворительным. Если речь идет об экспериментальной проверке данных, то не следует ли непосредственно использовать собственно экспериментальные методы, приводящие к тем же самым результатам? Если же исходить из того, что процессы сознания закрыты для постороннего наблюдателяно непосредственно открываются интроспекционисту, являющемся и субъектом, и объектом наблюдения, то выдвинутая идея моноспекции кажется механическим объединением двух различных методов, которое справедливо критиковал С.Л.Рубинштейн (подробнее суть его критики изложена ниже).
Таким образом, попытка Ю.Б.Гиппенрейтер сохранить интроспекцию как метод психологии оказывается безрезультатной. Более того, при рассмотрении психики как замкнутой системы сохранение самонаблюдения, на наш взгляд, невозможно.
Другой вариант решения данной проблемы мы встречаем в работах Л.С.Выготского. Отвечая на один из главных вопросов своего времени - какая интроспекцияможет быть объективной? - ученый выделяет пять видов самонаблюдения.
1) Интроспекция, сопровождающаяся инструкцией испытуемому. Несомненно, здесь вызывает некоторые возражения само употребление термина интроспекция, однако отсутствие инструкции может привести к ее домысливанию и, как следствие, повышение субъективности результатов применения метода.
2) Распознавание испытуемым объектов, относящихся к внешнему миру. Функционально проверяемая, эта интроспекция может также быть источником объективных данных. Таким образом, уже в трудах Выготского намечается зарождение идеи взаимодополняемости и взаимопроверки методов при единстве содержания исследуемого. Эта идея в ральнейшем была детально разработана, в частности, в трудах С.Л.Рубинштейна.
3) Высказывания испытуемого о собственных внутренних реакциях. Хотя такой метод с трудом, но всеже поддается объективной проверке, все же он в значительной мере субъективен.
4) Обнаружение скрытой реакции. По мнению Выготского, это и есть эффективный метод обнаружения скрытых психических процессов. Рассматривая внутренние рефлексы как раздражители, Выготский подчеркивал, что собственные рефлексы субъекта доступны только ему одному. Внешне они могут быть проверены, но не исследованы. Суть метода заключается в том, что испытуемый "повторяет задуманное число, говорит, как сложен у него во рту язык и т. д."
[1].5) Подробное описание испытуемым своих состояний. Этот вид максимально недостоверен и недоступен проверке. Экспериментатор выступает здесь только в качестве протоколиста, а результатом являются готовые теории, созданные испытуемым.
Сам Выготский сравнивает интроспекцию с показаниями в суде, которые изначально субъективны и пристрастны. Однако даже такие показания позволяют установить истину. Также и в психологии - истина может быть получена в результате сопоставления субъективных данных и, по возможности, их проверки. Выготский делает и еще одно сравнение - психологии с историей и геологией, которые изучают события не непосредственно, а по остаточным фактам, что, однако, позволяет им оставаться серьезными науками. Фактически ученый уже вводит в психологию идею о взаимосвязи внутреннего и стороннего наблюдений
, Развитую в дальнейшем С.Л.Рубинштейном.Еще раз следует подчеркнуть, что под самонаблюдением Выготский понимал изучение внутенних рефлексов, недоступных для внешнего наблюдения. Отчет же о видении субъектом внешних действий, в том числе даже о движениях собственной руки, Выготский не считал самонаблюдением в полном смысле этого слова.
Развивая эти же мысли в работе "Исторический смысл психологического кризиса", написанной позже, чем те, в которых были высказаны вышеизложенные мысли, ученый также делает вывод:"Вопрос о самонаблюдении есть технический вопрос, но не принципиальный: оно есть инструмент в ряду других инструментов, как глаз у физиков. Использовать его нужно в меру полезности, но никаких приговоров над ним - о границе познания, или достоверности, или о природе знания, определяемого им,- выносить нельзя"
[5].В этой же работе Выготский ссылается на К.П.Корнилова, который считал, что экспериментальный метод не внес ничего нового в психологию, а служит лишь для коррекции самонаблюдения или численной оценки данных интроспекции. На этом основании ученый делает вывод о том, что психология в его время еще не имела методологического аппарата, позволяющего освободиться от интроспекции. Вопрос пока стоит лишь о правильном толковании данных интроспекции.
Однако В.Келер показал, что исследование мышления можно провести объективными методами. Ссылаясь на этот факт, Выготский отводит психологии второстепенное место среди методов психологии.
В конце своего труда ученый приходит к выводу, что следует изучать только объективно существующую реальность, и искажения, возникающие в физиологическом субстрате сознания обусловлены, в основном, свойствами этой реальности.
Таким образом, Выготский показал путь к избавлению от самонаблюдения. Но можно возразить, что интроспекции доступны результаты данного искажения, изучение их свойств этим методом и дальнейшее соотнесение с объективной реальностью позволило бы изучить эти искажения в психическом отражении. Таким образом, в предложенной Выготским модели методологии все еще находится существенное место для интроспекции. Возьмем на себя смелость сказать, что при определении сознания как части, а некак продукта психического, вообще не представляется возможность избавиться от самонаблюдения хотя бы потому, что оно само является одной из функций сознания. Таким образом, Выготский вообще не мог избавиться от интроспекции в силу своего понимания психики.
Для другого советского психолога, Б.М.Теплова, основной задачей психологии являлось открытие не зависящих от воли человека законов, однако подчиняющих себе и волю, и сознание. Поддерживая принцип детерминизма в психологии, ученый считает, что любой истинный, а, значит, объективный метод метод психологии должен быть основан на этом принципе.
Обосновывая свое отвержение субъективных методов, Теплов сначала дает свое понимание субъективного вообще. Так как оно вторично и является производным объективного, то для его познания следует изучать первопричину, объективную реальность. Изучение же субъективного как такового обречено на крах, так как получается изучение субъективным самого себя, однако из самого себя ничто не может быть постигнуто как таковое, безотносительно к чему-либо, без собственной трансцендентности. Таким образом, Теплов делает вывод о том, что субъективное может быть объектом
изучения в психологии только в единстве с объективным. Заметим, что это предложение не ново для психологии и было уже ранее выдвинуто С.Л.Рубинштейном.Развивая идеи Сеченова, Теплов согласен с его мыслью, что психическое - это один из процессов среди множества таковых в организме человека, каждый из которых протекает машинообразно. Причем это машинообразное, как можно заключить, детерминируется внешними условиями.
Подытоживая вышесказанное, Теплов делает следующие выводы касательно психологии:
1) Результатом действия методов психологии должны быть данные о соотнесении "субъективного образа с той объективной реальностью, которая являетсяобъектом отражения"
[5].2) Методы психологии должны выявлять "зависимость явлений сознания от тех общественных условий, которыми они определяются, и от той объективной деятельности, в которой выражается бытие"
[5], причем объективное не только детерминиует психическое, но и само является объектом мышления.3) Методы психологии должны определять нервные процессы психического отражения.
Б.М.Теплов считает, что объективность психики может быть понята в полной мере, а такое понимание ее, как "единство сознания и деятельности" характерное для С.Л.Рубинштейна (см. далее), психолог считал верным, но узким и недостаточным. По его мнению, такая постановка вопроса игнорирует "теорию отражения и понимания психики как функции мозга"
[5]. Однако, на наш взгляд, глобальное понимание проблемы объективного и субъективного, характерное для С.Л.Рубинштейна, наиболее полно раскрывает их роль в психологии. Чрезмерное увлечение Тепловым понятием "объективного" приводит к недостаточному вниманию к субъективному даже как к объективно существующей данности, что, на наш взгляд, вносит некоторые противоречия во взгляды ученого. В целом же подобное увлечение категорией объективного и его критика своих ранних работ, в которых высказывались взгляды, близкие к убеждениям С.Л.Рубинштейна, автор реферата склонен считать примером непоследовательности и конъюнктурности, следствием взятого в психологии в директивном порядке в 1950 году курса на физиологизацию науки и ее детерминированность.Кроме того, психика, по мнению ученого,- "явление общественное, протекающее согласно биологическим законам."
[5], - еще один пример высказывания, вызванного положением советской психологической науки в то время. Это явное ущемление психологии личности, а также еще одна излишняя ссылка на физиологические основы психики. Заметим также, что С.Л Рубинштейн и в 1957 году отстаивал прежние убеждения, однако находясь на новом витке развития своей теории.Далее Теплов переходит к обсуждению интроспекции как метода психологии. Он считает ее несосотятельной, после чего переходит к критике интроспекции в ее традиционном смысле.
Так как интроспекция - способ непосредственного восприятия психики, любое другое познание невозможно, либо оно должно переводиться на язык самонаблюдения. Но здесь Теплов справедливо замечает, что объективную информацию человек замечает в виде ощущений, которые непосредственны, в то время как осознает он уже восприятие, которое опосредовано. Таким образом, непосредственное познание оказывается иллюзией. Кроме того, что касается самой психики, то интроспекции доступно содержание внутренних психических процессов, но механизм их действия непосредственно не может быть воспринят никаким образом.
"Люди,- пишет Б.М.Теплов,- осуществляют самонаблюдение в течение десятков тысяч лет (? - авт. реф.), и пределы тех единиц, на которые самонаблюдение может пролить свет, давно уже обнаружены"
[5].
В то же время Теплов отделяет от интроспекции отчет субъекта о событиях, которые он наблюдает, и называет это экстраспекцией, которая, по своей сути, является словесным выражением стороннего наблюдения.
Таким образом, ученый решительно отвергает интроспекцию как научный мктод, однако, развивая понятия "Интроспекция" и "самонаблюдение", дает последнему следующее определение:"Самонаблюдение в единственном приемлемом значении этого слова не есть "внутреннее наблюдение", не есть результат непосредственного восприятия своих психических процессов или психических особенностей своей личности"
[5], в этом случае самонаблюдение как бы поставляет материал для других методов психологии.Далее Теплов доказывает, что внутреннее восприятие опосредовано. Так как при изучении любого вопроса требуется сначалаего сформулировать для самого себя, а затем искать ответ, то получается, что принципиального отличия между интроспекцией и другими методами по свойствам получаемой информации не существует, следовательно, интроспекция, как и другие методы психологии, опосредована
.Понимая интроспекцию так, как ее понимали на рубеже веков, Теплов несправедливо критикует книгу С.Л.Рубинштейна "Основы общей психологии", поскольку ее автор иначе представлял себе саму психику и сознание как предмет изучения интроспекции.
Далее Теплов еще больше суживает возможность использования самонаблюдения, так как, по его мнению, они должны обязательно опираться на учение Павлова о двух сигнальных системах.
Даже представления, по мысли ученого, недоступны для интроспекции, так как это фактически означает "восприятие восприятий", что приводит к еще большей размытости и недостоверности результатов. Тем более, что многим оказывается не под силу дать приемлемый отчет о своих представлениях.
Теперь, наконец, пора рассмотреть взгляды С.Л.Рубинштейна. Для него характерна тенденция к глобальному обобщению, поэтому методы психологии, их совокупность ученый понимает как единый метод во множественных проявлениях. "Служа раскрытию закономерностей, они сами опираются на закономерности"
[4]. Соответственно, понимание предмета психологии изменяет ее метод. Это открывает возможность гибко изменять его сообразно целям и задачам и недопустить грубого и схематичного применения. Для последовательной и плодотворной деятельности методология должна быть осознанной, и, "будучи осознанной, не превращалась в форму, извне механически накладываемую на содержание науки"[4], чтобы она "развивалась внутри содержания науки в закономерностях ее собственного развития"[4].Для методов психологии как науки Рубинштейн выдвигает следующие требования, продиктованные ее сущностью.
1) Так как психика и сознание изучаются в единстве внутренних и внешних проявлений, то есть существует соответствие, зависимость между психическими процессами и действиями, то задача метода заключается в том, чтобы адекватно выявить это соотношение, попытаться по внешнему протеканию акта определить его внутреннюю природу. Причем внутреннее следует обЪяснять на основе серии фактов, так как единственный факт допускает множественнное толкование, которое может быть во многом ошибочным. Кроме того, необходимо соотносить всякую деятельность со внешними условиями.
2) Так как психическое и физиологическое едино, но не тождественно, не следует опираться только на физиологические методы; они должны играть вспомогательную, хотя и немаловажнеиучующаяся роль.
3) Так как "цель психологического исследования - раскрытие специфических психологических закономерностей"
[4], то следует в основном опираться на результаты конкретных исследований, а не на данные статистики. Этот подход получил название "принцип индивидуальности". Однако такое изучение является не целью, а средством, которым, при многократном применении, можно обнаружить реальные закономерности в достаточно ясном виде благодаря вариативности данных. Такое положение противопоставляется "всем концепциусикусам , для которых суть заключается в том, чтобы установить стандарты, оперируя статистическими данными"[4].4) Следует изучать предметы, воздействуя на них.
5) Так как продукты деятельности несут отпечаток сознания, то их исследование может внести значительный вкладв изучение психики и выявление соотношения между внешним и внутренним. Однако всякая интерпертация внешних данных требует учета и, следовательно, изучения конкретной личности в конкретных условиях.
С этих позиций Рубинштейн и рассматривает самонаблюдение. Сразу отметим, что Рубинштейн разводит термины "интроспекция" и "самонаблюдение", что особенно заметно в его поздних работах. По его мнению, самонаблядение есть факт, это наблядение, направленное человеком на самого
себя, на самопознание, в то время как интроспекция - это порочная трактовка самого самонаблядения:"Самопознание, самосознание и самоотчет необходимы, однако в интроспекции это не главное, ее смысл - утверждение самоотражения психического на самом себе"[2].На основе единства внешнего и внутреннего Рубинштейн по-новому решает вопрос о самонаблюдении и наблюдении вообще: ученый приходит к выводу, что как таковое самопознание и внешнее познание представляют собой единый метод в различных способах применения.
Самонаблюдение, познание субъектом собственной психики - всегда наблюдение частично опосредованное, наблюдение через внешнюю деятельность. Это не позволяет считать самонаблюдение единственным методом психологии. Однако тот факт, что данные самонаблюдения могут быть проверены, отвергает основания для отвержения этого метода.
Часто самонаблюдение и наблюдение по-разному подходят к изучению одних и тех же фактов (например, при изучении психических процессов). Тогда первое позволяет от показания сознания как отражения объективной реальности перейти к раскрытию его психических закономерностей, которые привели именно к такому раздражению, в то время как второе - от показания сознания перейти к раскрытию свойств самой действительности, что также позволяет выявить психологические закономерности. Здесь, конечно же, представлены разные методы, но различен также и предмет исследования, и его цели, и задачи.
Рубинштейн признает объективные данные более значимыми, поэтому он отказывает самонаблюдению в праве быть главной частью наблюдения.
Далее ученый указывает на две уже стоящие перед интроспекцией проблемы:
1) Самонаблюдение - это даже не интроспекция, а ретроспекция, восстановление ранее пережитого, так как невозможно одновременно воспринимать и наблюдать.
2) Сам объект изучения зависит от самонаблюдения: наблюдая, мы вносим в него изменения (так как психика - это акт, а не факт) и, следовательно, возможно обнаружение внесенного, а не внутренне присущего.
Рубинштейн видит решение этой проблемы также в единстве двух методов, стороннего наблюдения и самонаблюдения, однако такое понимание этого объединения, как взаимная перепроверка данных, ученый подвергает критике. В этом случае получается, что внутренние спихические процессы рассматриваются безотносительно к внешнему миру и наоборот. Не имея изначально общих данных, исследуя разнородные и внутренне не связаннве объекты, эти методы становятся принципиально разными, их результаты также имеют мало общего, поэтому невозможны их объединение и взаимная проверка.
Рубинштейн предлагает следующее решение проблемы.
Также, как некоторые данные сознания используются в физических науках, например, цвет, громкость, тяжесть и др., и в психлохлогии такие сведения могут стать отправной точкой исследования. Причем это возможно как по отношению к восприятию, так и в отношении к представлению, мыслям, чувствам. Это следует из того, что никакие психические процессы не протекают в замкнутом сознании, а обязательно объективно себя обнаруживают и, следовательно, могут быть проверены. Искусственный же отрыв внешнего от внутреннеговедет к недоступности данных самонаблядения для науки.
Возвращаясь к своему пониманию психики, к тому положению, что между сознанием человека и его деятельностью существует единство, но не тождество, Рубинштейн предлагает преобразовать самонаблюдение в составную часть единого метода.
Так как в показаниях сознания всегда есть опосредования, правда, не всегда раскрытые, то всякое утверждение есть соотнесение внутреннего содержания психики с внешним миром, который объективен. Это соотнесение устанавливает связь внешнего и внутреннего, “определяет осознание как психический факт”[5]. “Объективная проверка непосредственных данных самонаблюдения совершается через посредство этого отношения к внешнему предметному миру, которое определяет внутреннюю природу явления сознания”.
